Дмитрий Ерофеевич Огороднов (27 февраля 1916 года, Ростов Великий — 29 сентября 2015, Гатчина, Ленинградская область). Вырос в семье, в которой было 8 детей (он был младшим).
Образование
Окончил Ленинградский горный институт, всю войну – на фронте, был ранен, контужен, солдатом получил Орден Красной Звезды. После войны работал научным сотрудником Главной геофизической обсерватории СССР, заведовал павильоном атмосферного электричества.
В тридцать лет впервые в жизни пошел учиться музыке и окончил Ленинградскую Вечернюю музыкальную школу для взрослых им. Римского-Корсакова. Одновременно, по воскресениям, занимался музыкой с детьми сотрудников обсерватории. А через несколько лет, обуреваемый педагогическими идеями, уезжает работать в сельскую школу села Лопухинки, Ломоносовского района. Тогда же поступает на заочное отделение Педагогического института, которое окончил по педагогической и хоровой специальности. В связи с успешной работой в школе, переводится в Гатчинскую школу-интернат, где и проработал 17 лет учителем пения. Получает звание «Учитель-методист» и знак «Отличник народного просвещения».
Карьера
В 1978 г. приглашается в Москву для работы в общественной лаборатории по эстетическому воспитанию под эгидой Московского педагогического общества, Института общей генетики АН СССР (директор академик Н. В. Дубинин) и Института общей и педагогической психологии АПН СССР (директор академик В. В. Давыдов).
До 2002 года вел экспериментальную работу по разработанной им методике в московской школе-интернате № 42. Одновременно являлся внештатным методистом республиканского методического кабинета Министерства культуры РСФСР.
Постоянно проводил семинары по новой методике для педагогов в Москве и в других городах страны.
Рассказ Михаила Дмитриевича Огороднова
о своём отце
Дмитрий Ерофеевич с детства мечтал быть музыкантом, композитором, играл в школьном оркестре в Ростове Великом на мандолине. Играл на гитаре. Научился сам по слуху, без нот. Затем оркестр стал играть более сложные произведения, и Дмитрию Ерофеевичу стало сложно исполнять эти вещи на слух. Он учился уже в старших классах, и поступать в музыкальную школу было поздно. Задумался о связи музыкального процесса с изображением, о записи музыкальных образов наглядно, в том числе в обычном виде, в нотах.
После школы поехал в Ленинград и поступил в Горный институт на специальность геофизика. Слушал много музыки в филармонии и в театрах, стал корреспондентом институтской газеты в области музыки. Анализировал произведения, свои впечатления от исполнения.
Когда закончил институт, началась война. Прошел всю войну на передовой до Кенигсберга, командуя взводом топографической разведки. После войны защитил диплом и пошел работать по распределению в главную геофизическую обсерваторию в посёлке Воейково младшим научным сотрудником в лабораторию атмосферного электричества. Организовал хор сотрудников, хор детей сотрудников, выступали с успехом на разных смотрах и концертах. Ставил с детьми музыкальные спектакли, с хореографией помогала жена – Тамара Викторовна Огороднова. Поступил в музыкальную школу для взрослых при училище им. Римского-Корсакова в класс гобоя.
Возникла дилемма: физика или музыка и педагогика? В голове – психология, философия, музыка, педагогика, человек. Понял, что его истинная жизнь – в этом. Ушел из обсерватории, и устроился преподавать в школу-интернат в деревне Лопухинка Ломоносовского района. Это произошло в году 1957-58. Поступил одновременно на музыкальный и педагогический факультеты Герценовского института и в университет марксизма-ленинизма: история, философия, этика, эстетика.
В Лопухинке написал свою первую брошюру о педагогическом опыте работы с детьми (см. раздел История методики). Одновременно знакомится с трудами исследователей человеческого голоса, его связью с психологией, физиологией, высшей нервной деятельностью, педагогическими трудами таких авторов, как Богодуров, Блинова, Леонтьев, Л. Б. Дмитриев, Рауль Юссон и др.
Лично знакомится с теоретиком вокала Яковлевым и практиком Каменским, который учился пению в Италии. Дмитрий Ерофеевич познакомился с ним на одном из хоровых смотров, где Дмитрий Ерофеевич выступал со своим хором, а Каменский выступал со своим хором. Дмитрий Ерофеевич был поражен звучанием хора Каменского, как чем-то новым и прекрасным, и после концерта пошел знакомиться с ним. Началась их дружба и знакомство Дмитрия Ерофеевича с методами работы с голосом, отличающимися от «пой, как я показал», но несущими в себе научные основы.
Поиск научных основ музыкального творчества и певческого процесса был органичен для Дмитрия Ерофеевича благодаря его приверженности музыке в сочетании со строгим техническим образованием. И еще совместное с братом литературное творчество, поиск точного слова создали ценный творческий пласт в его практике. Это важно, так как вокал – это воплощение слова в музыке.
В 1960 г. Дмитрий Ерофеевич был приглашен в Гатчину в школу-интернат. Художественное воспитание – это лучший способ воспитания человека. От Яковлева и Каменского – дифференцирование гласных по трудности и эффективности воздействия на голос. Гласный «У» – самый простой. Вокализация гласных связана с дыханием. В Гатчине Дмитрий Ерофеевич вел именно музыку и организовал музыкальные зарядки – вся школа каждый день собиралась на одной из перемен (на 8-10 минут) и пели упражнения: вокализация «У» и другие, те, что уже были на данный момент и в конце – песенку.
Центральное звено методики – схема-алгоритм – родился в один прекрасный момент эвристически. Дети были с пониженными способностями и повышенным хулиганством. Однажды, безуспешно добиваясь от учеников правильного выполнения упражнения, Дмитрий Ерофеевич схватил мел и нарисовал на доске…
…и класс спел, как требовалось. Это было рождение алгоритма. Проявилась связь зрения с голосом. Отсюда пошла идея связывания разных нервно-мышечных систем в едином, комплексном процессе. Значение включения в работу наиболее сложных и богато иннервированных систем, богатых нервными окончаниями, наиболее полноценно понимается в данной методике по сравнению с другими школами.
Таких инструментов три – очень сложных и феноменального качества:
1) речедвигательный (голосовой) аппарат;
2) руки, особенно кисти;
3) зрение, глаза.
И весь набранный научный багаж работает на развитие этой идеи – увязывание в тонкой и точной совместной работе комплекса этих инструментов. Сначала алгоритм рисовался на доске мелом. Он обрастал подробностями, уточнениями, находились новые соответствия, новые наглядные формы того, что предстояло делать руками в связи с голосом, голосу в связи с руками. Алгоритм стал переносным, в разных вариантах, появились цвета, все со временем оптимизировалось.
Процесс шел в этой школе. Со временем появились упражнения, непосредственно связанные со словом – голос в речи, для воспитания речевой функции на основе вокальной и наоборот. Хорошо петь – значит произносить слова в пении так же органично, как в речи. Речевые упражнения должны осуществляться по законам музыкального творчества. Поэтому в работу привлечены стихи. Но воспитывать голос на стихах не намного легче, чем воспитывать голос на романсах.
Развитие метода шло по пути все большей детализации, в поиске все более тонкого и точного выполнения задания и уточнения и утончения заданий, поиске Минимального Шага Программы (один из постулатов методики). Этот постулат растет из другого, именуемого «непринужденность». «Непринужденность» – вещь неоднозначная и сложнодостижимая. Это не есть расслабленность. Каждый понимает по-своему. Для достижения непринужденности и дробится задание на составляющие формулы – материя на молекулы, молекулы на атомы.
Таким образом возникло художественное тактирование – работа со словами-антонимами, где задача максимально упрощена, но в ее реализации достигается высокий уровень качественный, технологический и художественный.
В ладо-вокальных жестах соединяются научные положения, обоснования из области психологии, физиологии, акустики, вокальной науки, как и во всех видах работы – соединение самых разных идей, дающих обоснованность, сознательность, ясное понимание – что делать, кому, как и почему.